<<< Больничное крыло

Действительно, проснуться Энджи суждено было уже вне стен Хогвартса.
Из окна в палату бил яркий солнечный свет. Один из самих озорных лучиков прокрался вдоль по стене, по изголовью кровати и остановился на прикрытых веках темнокожей девушки. Зрачок под кожей забегал и спустя пару секунд  карие глаза девушки распахнулись. А затем снова сожмурились встретившись с навязчивым лучом солнца.
- Эванджелина... Слава Мерлину, ты очнулась! - послышался голос со стороны и, повернув голову, девушка заметила свою мать.
- Ма... - выдохнула она. - Что ты здесь делаешь? - выдала она, когда до нее, наконец, дошло что рядом действительно мама.
"Что она забыла в школе?.. И... Что со мной? Все кости ломит"
Девушке было невдомек, что она уже вовсе не в замке, а в лучшем госпитале Британии и попала сюда по собственной же неосмотрительности. Небольшая царапина, полученная при падении в лабиринте, повлекла за собой заражение крови. Врачи недоумевали, откуда студентка могла заразиться подобным серьёзным заболеванием учитывая, что эта болезнь не проявляла себя больше пятисот лет и упоминания об неё остались лишь  в древних архивах и школьных учебниках. Асцерия. Когда миссис Вуд услышала это слово из уст колдомедика, она сначала не поняла о чём это он и только чуть позже, в результате беседы поняла, что именно этой болезнью больна её дочь.  Врач утверждал, что эта болезнь не такая серьёзная, к тому же есть очень эффективное зелье, которое не сложно будет приготовить в стенах госпиталя и в скором времени Джули встанет на ноги...
Сейчас же эти ноги у неё ныли не меньше чем вчера, когда она уснула в больничной палате. Так её спящую - тоже действие болезни - и госпитализировали днём,  предупредив заранее об этом декана факультета. (Если кто поинтересуется, мог узнать именно у декана)
"Голова-то как раскалывается!" - думала девушка, присаживаясь на кровати. Однако легче сказать, чем сделать. Да, гоблины тебя раздери, всего лишь царапина и столько проблем!
Энджи всё ещё наивно полагала, что находится в замке, но только до тех пор, пока её цепкий взгляд стали вырывать по кусочкам картину окружающего помещения. Светло-голубые распахнутые занавеси, белый потолок, стеленный плиткой пол - все, так же как и в больничном крыле, но... Помещение было больше, и здесь находились ещё парочка взрослых больных.
- Ма... Где я? - тоном растерянного ребёнка спросила гриффиндорка у матери. Миссис Вуд, на глазах у которой застыли слёзы радости по поводу того, что её дочь, наконец, очнулась спустя пятнадцать часов после госпитализации, всё рассказала дочери. И о заражении крови. И о том, как её спящую поили зельем и о том, как она разговаривала во сне...
"Только не это!" - думала девушка, предполагая, что должно быть, говорила о...
Но мать сказала о том, что дочь так бубнила, что разобрать хоть что-то было практически невозможным. Анжелина говорила и о том, что бывало дочь, спала, как ангел, а иногда тревожно ворочалась и конечно миссис Вуд рассказала о том, как она волновалась и стала допытываться, где её дочь подхватила такую заразу.
Как только речь зашла об этом гриффиндорка стала строить из себя тяжелобольную.
- Ма, я устала и мне хочется спать.
Анжелина только покачала головой и решила отложить серьёзный разговор на потом, помня, что доктор отмечал сонливость как симптом. И радуясь тому, что дочь, наконец, пришла в себя хотела покинуть её и предупредить об этом отца злополучной путешественницы.
- А как же ты одежду испачкала.… И мантию тоже… Я заберу их на стирку, а ты отдыхай… Моя головная боль, - последнее женщина пробубнила себе под нос.
- Хорошо, мам… Ма, - вдруг что-то вспомнив, окликнула Энджи мать. – Дай, пожалуйста, мантию…
И получив, её девушка вынула сжатый пергамент из кармана.
- Всё, - напоследок улыбнувшись гриффиндорка, не надолго попрощалась с матерью. 
"Доигралась!" – думала волшебница, сверля взглядом потолок. - "Интересно, Джей заметит, что меня нет?… Нет, не буду об этом думать…"
Превозмогая боль, она повернулась на бок и прикрыла глаза.
"И всё же, Джей…. Нет, нет и нет!.. Да! Пергамент"
И всё же когда она загоралась идеей, никакая боль не могла её остановить. Вновь присев на кровати девушка развернулся мятую бумагу, желая удовлетворить своё любопытство.
"Зачем ему было бросаться…"
Взгляд полностью охватил пергамент, а потом стал бегать по строчкам. И с каждой новой секундой лицо девушки только что горевшее неуёмным любопытством мрачнело. Она то и дело отрывала взор от бумаги и смотрела куда-то перед собой, но взгляд был пустым и невидящим. И в глазах этих можно было прочесть печаль и горечь; заблестели слёзы.
- Джеймс, - с каким-то жалким отчаянием произнесла Энджи и выпустила пергамент из рук. Тот скользнул с кровати и упал на холодный пол. Если бы возникло желание, можно было наклониться поднять и прочесть эту небольшую записку.
Мой дорогой друг.
Знаешь, я совсем не умею писать писем, особенно такого содержания, но… Я.… Оказалось и на бумаге сложно объясниться. В общем,… мы столько лет уже знаем, друг друга и только вчера побыв с тобой наедине пару часов в темноте и тишине, я смог понять, что очень ценю тебя. Как друга. И не только. Я, конечно, понимаю, это может тебя напугать и ты, конечно, можешь подумать. Я хочу, чтобы ты знала – я не тороплю тебя. Мы столько лет знакомы, что я могу и ещё подождать. Но после того, что произошло вчера, не знаю, нужно ли… Мы сказали друг другу то, что должны были сказать и даже больше. А теперь я хочу сделать…. Ты согласишься стать моей девушкой?.. Официально. Для тебя это может казаться глупо, но.… Не знаю.… Если ты согласна приходи сегодня вечером туда, где мы были вчера. Если же нет – я пойму, и мы по-прежнему будем друзьями, пока ты не захочешь что-то изменить.
Кристен, я хочу, чтобы ты знала – ты мне очень дорога.… И даже больше.
Твой друг, Джеймс.
Перед глазами всё поплыло, по щекам нещадно скользнули слёзы. Ещё и ещё. Энджи зажмурилась.
Читая.… Начиная читать письмо, она не могла понять, кому оно адресовано, однако с каждым новым словом, каждой неуверенно выведенной буквой, с каждой новой строчкой сердце билось с вопросом…
"Мне? Он писал это мне…"
Мой дорогой друг. Ну конечно, кому ещё-то? Они столько лет с ним знакомы. И конечно лучше Джули у него друга и быть не могло в Хогвартсе – девушка упрямо в это верила.
Мы столько лет уже знаем друг друга. Энджи всё больше убеждалась в своей правоте, это письмо адресовано ей и никому другому. Они же с первого года знакомы и дружат.
"Мне! Но что он мне пишет? Видно он очень волновался, когда писал" – на лице появилась лёгкая и весёлая улыбка.
Очень ценю тебя. Как друга. И не только.… Эти его строки заставили биться сердце сильнее и у девушки спёрло дыхание, как тогда когда он обнял её. И не только! Чтобы  это могло  значить? Только одно.… В мысли прокралась надежда слишком хрупкая, чтобы её озвучить, но достаточная, чтобы подумать о ней.
"Он.… Любит меня?" – нет. Всё же и подумать об этом было чем-то слишком. Она не должна была так думать. Она же его друг, но… Он сам писал…
Ты согласишься стать моей девушкой? Прочитав эту строку, Энджи невольно тихо вскрикнула и перечитала эти слова ещё раз пять. Согласится? Конечно, она согласится! А если это розыгрыш? Но дальнейшие слова.… Нет, это не розыгрыш…. Даже по почерку видно, что ОН волновался, когда писал – это не может быть шуткой.
Если ты согласна приходи сегодня вечером туда, где мы были вчера.
"Куда это?" – пыталась вспомнить гриффиндорка, но решила, что подумает об этом позже. Она хочет читать дальше. Знать, что он думает, что он чувствует. Но потом…
Потом её хрустальный иллюзорный мир рухнул, разбился, оставляя за собой звон разбитого стекла и кучу осколков и боль,  будто эти осколки пронзают тело. На глазах появляются слёзы. В глазах непонимания и растерянность. Кристен… Кристен??? Кристен! Но это не может быть она! Только не она. Только не эта плакса! Пожалуйста. А как же.… Как же Энджи? Все строки, все слова, каждая буковка и все чувства, испытанные Джеймсом при написании этого письма принадлежали… Кристен?
Острая невыносимая не физическая, скорее духовная боль пронзила каждую клетку существования гриффиндорки. Перед глазами пронеслись картины всех минут проведённых вместе с Джеем. И их первая поездка на лодке, и ссоры и стычки на уроках, переменах, гостиной, раздевалке и даже на поле для квиддича и… Кхм... и даже в спальной для девочек. И улыбки, и смех и радостные вопли, и крики "Дже-е-й.… Не надо, мне ще-щекотно" "Ах, так!? А ну я тебя…" "Что??? Куда ты? Я же тебя всё равно догоню" "Нет. Я всего лишь пошутила.… Нет-нет.… Пожалуйста.… Ха-ха-ха" и много ещё чего. Сколько же было таких минут! Она вспомнила и вчерашнюю их эскападу – каждую минуту её. "Предала" – слово, характеризующее эту вылазку.… И стало невыносимо больно. От всего.… Но письмо.… Не сумев бороться со своими эмоции не сумев сдержать нахлынувшую боль Энджи заплакала, а пергамент, пользуясь, случаем исчез с глаз скользнув на пол.… Превозмогая боль физическую, девушка обернулась  к подушке и зарылась в неё лицом, не имея возможности противостоять боль душевную.
ОН любит не Энджи… Ему дорога Кристен… ОН написал об этом… ОН… ОН любит её? Любит Кристен? Хотелось думать, что это невозможно. Джей не мог полюбить эту.… Эту.… А они ещё и были вместе… несколько часов.… В голову пробрались мысли точащие разум словно черви – что они делали эти несколько часов, что Джей мог полюбить Белл? Что? Что Энджи сделала не так?
Ответа она найти не могла.… Но продолжала плакать. А сердце продолжало ныть ещё сильнее, чем повреждённое колено. Её никто не видел – какая радость, поскольку сейчас Энджи выглядела настолько жалкой, что если бы гриффиндорка имела возможность взглянуть на себя со стороны, она бы самой себе стало противна. Это Кристен-то плакса? Вы ещё Энджи не видели.… И больше не увидите!
Успокоившись и решив, что дружба для неё куда ценней любви – пусть это и был самообман – она пообещала себе больше никогда – слышите, никогда! – не допускать такой слабости как слёзы. А девушка привыкла держать своё слово – даже данное самой себе.
Глаза высохли. Слёз не стало.… А в груди всё ещё ныло сердце, бьющееся сердце.
"ОН любит её…"
Одна эта мысль могла лишить улыбки Энджи, но.… Как бы это не было глупо, девушка решила, что дружбы ей хватит, она заменит девушке любовь и что…
"Я никогда.… Никогда и никому не скажу о том, что чувствую.…Пусть у меня останется твоё доверие" – решила волшебница, ещё помня слова, произнесенные, будто в страшном сне "Ты предала…" Нет, дружбу она не потеряет, а любовь… Джули желает Джеймсу только счастья и если он любит  она только рада за него, а письмо…
Как бы Энджи не желала другу счастья в этот же вечер записка превратилась в горстку пепла. А сердце девушки покрылось твёрдой корочкой…. Больше никому не удастся до него достучаться. По крайней мере, не сразу и не легко.… А Энджи хотелось бы, чтобы никогда…
В больнице девушка провела ещё пару дней и действительно очень легко пошла на поправку. Заражение крови хоть и было редким, но легко излечимым, хотя и причиняла сильную боль её обладательнице. Но она выздоровела.… Физически… А на четвёртый день после госпитализации уже вернулась в Хогвартс…

>>> Хогвартс >>> Балкон.